Черные буквы на белом фоне

Комната приемной комиссии. День

Комната была освещена несколькими яркими софитами. Полукругом стояли деревянные стулья, на которых сидели абитуриенты, поступающие в Театральную Академию. В во главе комиссии сидел мастер - мужчиной с седой бородой. Его глаза привлекали внимание. Может быть странным блеском, а может быть потому что они, казалось, проникают вглубь и моментально понимают, кто ты есть на самом деле.

ВЕРА (18) — одна из десяти абитуриентов — не то что волновалась, она находилась в какой-то нервной лихорадке. Она строго обвела всех присутствующих взглядом, сосредоточено и напряженно поправила волосы и так замерла, уставившись в одну точку.

На середину комнаты вышел один из молодых людей, назвал имя и фамилию, начал читать стихи. Вера очень волновалась, все происходящее для нее было словно в тумане.

Наконец человек, выступавший перед ней, сел. Она не глядя на комиссию встала, даже качнулась (ей показалось, что она упадет), зачем-то сняла обувь и босиком вышла на середину комнаты.

- Белякова Вера Владимировна. Я начну со стихов. Анна Ахматова.

В комнате повисла тишина, как показалось Вере безумно напряженная, а потом она произнесла:

Я так молилась: "Утоли
Глухую жажду песнопенья"
Но нет земному от земли
И не было освобожденья...

И тут слезы, которые на самом деле уже давно копились внутри нее, прорвались наружу. Она забыла про комиссию, забыла про поступление, про людей и только знала, что молится в этот момент. Кому-то высокому и доброму, молится, не сдерживая слез. Просто как последней своей надежде искренне и очень лично. Голос ее прерывался несколько раз от слез, а последнюю фразу она едва произнесла. Потом повисла тишина. Все были потрясены. Она попросила салфетку, но никто кажется не понимал, что она говорит. Все заговорили разом, даже, кажется, не слушая друг друга, как будто чтобы просто развеять тишину и от какого-то смущения.
Когда Вера села на свой стул, поняла, что дрожит крупной дрожью. Ей даже показалось, что все шатается вокруг, что стул под ней сейчас упадет и она вместе с ним. Она закрыла глаза и долго не приходила в себя.

Очнулась она, когда чей-то звонкий голос произнес:

- Зимина Мария Дмитриевна.

Это была очень красивая девушка, МАША (18). Было непонятно откуда исходит ее красота, от внешности ли или от внутреннего огня. Ее рыжие вьющиеся волосы блестели в свете софитов, на лицо было невозможно смотреть без восхищения. Да еще это красивое платье с открытыми плечами и широкой юбкой, перчатки, все как-будто для вечера в высшем свете.
А когда она начала читать, Вера убедилась, что перед ней очень интересный человек, личность. Читала она Бэллу Ахмадулину "Твой дом". Читала замечательно, немного трагично и так, что невозможно было не верить каждому слову. У девушки был звучный голос, она сама вся была какая-то яркая. Вера еще подумала тогда, что ее обязательно возьмут. Такую девушку просто не могут не взять.

Коридор Академии. День

Потом они вышли в коридор. Сказали, что надо подождать, пока будут результаты. Вера случайно оказалась рядом с рыжеволосой девушкой и совершенно случайно для самой себя сказала:
- Если бы я была на месте мастера, я бы неприменно взяла тебя.
Девушка посмотрела на нее, улыбнулась и ответила:
- Надо же, а я бы неприменно взяла тебя.
Они рассмеялись, страх почему-то сняло как рукой.
- Ты первый раз поступаешь?,- спросила Вера
- Нет, второй. Два года назад меня не взяли. А я не знаю что буду делать если не поступлю в этот раз. Во мне слишком много энергии и эмоций, наверно поэтому как магнитом тянет в театр. А я сама не из Питера, а из Нижнего Тагила.
Это была моментальная симпатия. Через пять минут, когда вышли объявлять фамилии прошедших на второй тур, они чувствовали друг друга почти подругами. Из их десятки прошло только два человека: Вера и Маша. Эта победа еще больше сблизила их.

Комната приемной комиссии. День

Все здание оглашалось чьим-то пением, музыкой, стуком каблуков.
Вера танцевала так, как никогда в жизни. Это была быстрая, зажигательная цыганская пляска, импровизированный танец поражал неординарностью движений и эмоциональностью.
Маша замечательно пела. Простая народная песня, без аккомпонимента и до слез трагичная... Ее голос одиноко раздавался в тишине аудитории.

Перед дверью приемной комиссии. Вечер

Когда вышли объявлять фамилии прошедших на третий тур Маша с Верой одновременно закрыли глаза. Так и стояли, с застывшими морщинами на лбу, пока не услышали свои имена. Вера благодарно улыбнулась, Маша радостно вскрикнула.

Комната приемной комиссии. Вечер

Вера зашла в пустую аудиторию и прикрыла за собой дверь. За столом комиссии сидел только Мастер. Он молча посмотрел на нее несколько мгновений, потом сказал:
- На третий тур надо готовить монологи. Читала Достоевского "Идиот"? (Вера молча кивнула) Подготовь монолог Настасьи Филипповны, тот где она швыряет деньги в огонь. Завтра в двеннадцать часов будет обсуждение, выучи к тому времени. Все. Иди. И позови мне Зимину.

Перед дверью приемной комиссии. Вечер

Вера уже переписывала монолог, когда Маша вышла из аудитории, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она тихо подошла к ней и опустилась рядом на скамейку.
- Знаешь какой у меня монолог?- спросила она.
Вера подняла голову от книги.
- Настасьи Филипповны, - с каким-то вызовом сказала она.
- Ой. И у меня. Здорово! Будем вместе учить!
Маша кивнула. Помолчала немного, а потом вдруг быстро сказала:
- Ты понимаешь что это значит?! А то, что у нас одинаковые типажи. Если дают один и тот же персонаж, значит выберут одну из нас.
Повисла тишина.
- Ты или я. Мы теперь соперницы. Почти что враги, - горько усмехнулась Маша.
Они посмотрели друг другу в глаза. Вера - удивленно, почти виновато, Маша зло и как будто с вызовом.

Улица. Утро

В день третьего тура Маша была как в лихорадке. Выходя из метро она толкнула старушку и даже не извинилась. Мысли были заняты только предстоящим выступлением. Она входила в роль Настасьи Филипповны и превзошла себя в этом. Монолог был яростный и гордый, она так и шла по улице, с высоко поднятой головой, уверенно и бесцеремонно. На перекрестке какой-то молодой человек даже подошел к ней познакомится, она резко осадила его, усмехнулась и стала переходить улицу не дождавшись зеленого света. Машины едва успели затормозить, а Маша даже не обернулась на них.

На улице перед входом в Академию. Утро

Около Академии она чуть не столкнулась в дверях с Верой, которую было даже и не заметила. Они остановились на улице и Маша попросила сигарету. Они курили молча. Потом Вера прервала тишину глупым, как показалось Маше, замечанием:
- У меня сегодня горло болит. Слышишь голос хриплый.
- Смотри. Хриплый голос это даже несколько эротично,- засмеялась в ответ Маша, каким-то лихорадочным смехом.

Перед дверью приемной комиссии. День

В коридорах академии было пусто. Никакой музыки, только усталые и серьезные лица, люди слоняющиеся без дела. Все напряженные или безразлично-потерянные.
В этот раз они оказались в разных десятках. Когда Вера заходила в аудиторию, Маша сказала только:
- Успехов.
Сказала и криво улыбнувшись проводила ее взглядом.
- Классно ты выглядишь, - сказал подошедший вдруг парень. Маша смерила его длинным взглядом и рассмеялась.

Перед дверью приемной комиссии. Вечер

Маша с Верой сидели рядом, на скамейке, прямо перед дверью в аудиторию. Они ждали результатов приемной комиссии. Маша говорила с соседом справа. Потом вдруг громко, чтобы Вера слышала, спросила, кто ему больше нравится в роли Настасьи Филипповны она или Вера. Парень не знал как вывернуться, но она толкнула его в плечо и засмеявшись сказала:
- Ладно, не смущайся. Это была шутка.
А сама посмотрела на Веру, совсем серьезно и без шуток. Обе чувствовали, что пройдет только одна из них. Одна.
Вскоре вышел человек, объявлять список тех, кого будет учится на курсе. Он неловко, а может быть специально хлопнул дверью. Все вздрогнули, обступили его и напряженно замолчали.
- Я называю фамилии тех, кто прошел и будет учится в этом году. Без истерик пожалуйста. Фамилии не в алфавитном порядке! Лебедев. Хлыстова. Барышева....
Каждая фамилия - как удар бича или раскаты грома. Вера схватила Машу за руку и больно сжала ее. Они обе сосредоточенно смотрели на читающего.
- ... Роднина. Зарев. Чижиков. Зимина. Все названные зайдите пожалуйста в кабинет.

Маша вскочила, когда услышала свою фамилию и закричала от радости. Она бросилась обниматься с первым встречным, а потом без сил упала на скамейку, смеясь и утирая слезы радости. Потом вдруг она увидела Веру. Та напряженно смотрела перед собой. Затем она медленно подняла глаза и посмотрела на Машу, как какой-то раненый зверь, с такой тоской во взгляде, что Маша невольно замолчала. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Вера вдруг слабо улыбнулась, обняла Машу и сказала:
- Я так за тебя рада. Иди, тебе нужно в аудиторию.

Маша встала, пошла, открыла дверь, но потом оглянулась. Вера продолжала смотреть на нее улыбаясь. По щекам ее текли слезы.